Специфическая буква «б»
Из истории медальерного искусства известно о большом количестве разных по красоте медалей, изготовленных лучшими мастерами своего времени. А поставленная ими подпись делает медаль ещё интересней и информативней. Но, к сожалению, не на всех медалях имеются подписи медальеров, что лишает нас части важной информации и делает общение с медалью недостаточным. Отсюда видится естественным попытка определения имени гравёра по косвенным признакам, которые иногда можно обнаружить на рассматриваемом материале. Вот и в данном случае для определения имени гравёра в качестве косвенного признака может оказаться редко встречаемая на медалях специфическая буква «б».
Благодаря налаженному производству, на российских монетных дворах XVIII в. появилось большое количество медалей, в том числе и большое количество разновидностей коронационных медалей Анны Иоановны и Елизаветы Петровны – изготовленные в разное время и разными мастерами.
Но только на одной реверсной стороне медали Анны Иоановны (см. илл. 1) и на одной аверсной стороне медали Елизаветы Петровны (см. илл. 2) встречается буква «б» «рукописного» начертания, вместо привычного «печатного» «Б».
Впервые на продукции российского монетного двора «специфическая» буква «б» появилась на «солнечниках», то есть на петровских рублёвиках, произведённых на только что открывшемся Санкт-Петербургском монетном дворе (СПб) в 1724 г. Рассматриваемая буква «б» в составе штемпельного инструмента и оборудования поступила на СПб в 1723 г. из города Нюрнберга[1]. Здесь же можно привести отрывок из архивного документа: «… 21 апреля 1724 года Берг-коллегия доложила, что «… манетное дело в Санкт-Петербурге апреля в 21 число сего 724 году немецким инструментом под смотрением минцмейстера Бера начато»[2]. Отсюда вполне позволительно (по линии нумизматики) называть эту букву «б» также «нюрнбергской».
Использовалась такая специфическая буква «б» и на некоторых ектерининских рублях вплоть до 1726 г. Так же известен единичный случай применения буквы «б» такого начертания на московском рублёвике 1724 г. (см. илл. 3), где отчётливо видно что эта буква была набита на штемпеле поверх буквы «Б» обычного начертания.
Но здесь нужно помнить, что ещё в 1710 г. Петром I для славянской грамматики была выбрана буква «б» именно такого начертания (см. илл. 4). Эта буква (судя по данному документу) являлась и строчной, и заглавной.
Возродилась эта «нюрнбергская» буква «б» снова по линии монетного производства только через десять лет на гедлингеровском рублёвике 1736 г. (см. илл. 5) и далее вынуждено повторилась в 1737 г. на дмитриевской копии. То есть в течение десяти лет, с 1726 г. по 1736 г., данная буква «б» не использовалась на российских монетных дворах.
Причина «забвения» после двухлетней эксплуатации «импортной» буквы «б» банальна и заключается в непринуждённом переходе на более привычное и обычное начертание печатной буквы «Б».
Но в данном случае эта специфическая буква «б» представляет интерес не по причине своего появления или «забвения», а потому, что через эту букву можно попробовать определить авторство медальных штемпелей упомянутых выше.
Если в течение десяти лет на российских монетных дворах не применялась «специфическая» буква «б», то с большой долей уверенности можно считать, что такой инструмент уже отсутствовал в силу его износа и дальнейшего его неизготовления с 1726 по 1736 гг. А вариант, что знаменитый Иоганн Карл Гедлингер (Johann Karl von Hedlinger, 1691-1771 гг.) якобы мог использовать инструмент (застоявшийся без дела) местного мастера десятилетней давности (в том числе литерный пуансон «б») для приготовления штемпельного материала к своему рублёвику 1736 г. – можно даже не рассматривать.
Вероятнее всего этот пуансон буквы «б» был заново изготовлен Гедлингером в 1736 г., как и весь его инструмент для работы на российском Монетном дворе. А в 1737 г. Дмитриев, по поручению начальства Монетного двора, скопировал весь необходимый инструмент для изготовления копий гедлингеровских штемпелей[3].
В итоге, достоверно известно, что к 1737 г. пуансоны специфической буквы «б» имелись в наличии только у Гедлингера и Дмитриева. Но в том же году Гедлингер, по окончанию двухлетней командировки, отбыл из России[4]. Отсюда, единственным российским мастером в ассортименте литерных пуансонов, у которых имелась специфическая буква «б» – остался Лукьян Дмитриев.
Теперь вернёмся к упомянутому ранее, в начале данной статьи, разновидности елизаветинской коронационной медали 1742 г. (см. илл. 2). Тот факт, что на аверсе круговая легенда начинается со специфической буквы«б» (пуансон к которой имелся только у Дмитриева), даёт право считать его вероятным изготовителем данного лицевого штемпеля на Московском монетном дворе (ММД). Но при этом, надо помнить, что после отъезда из России, Гедлингер, будучи в Швеции, продолжал выполнять заказы русского правительства. Например, им были изготовлены штемпеля к медали с портретом императрицы Елизаветы Петровны, заказ на которые он мог получить не ранее 1741 г.[5] (если здесь речь идёт о коронационной медали, то нельзя исключать из числа возможных авторов и самого Гедлингера).
Сюда же, к дмитриевским работам, можно отнести и московские аверсные штемпеля к елизаветинским полтинам, имеющие также в круговой легенде специфическую букву «б».
Далее, если сравнить между собой две коронационные медали Анны Иоановны (см. илл. 1) и (см. илл. 6), то вряд ли можно счесть (в силу достаточных причин) что автором обеих аверсных штемпелей может являться один и тот же медальер. Исполнителем аверса (см. илл. 6) является Антон Шульц, об этом свидетельствует его знак «S.F.» под портретом Императрицы. Штемпель реверсной стороны (см. илл. 6) исполнил Л. Дмитриев, так же указав свой знак латинскими буквами в виде «D.L.» К сожалению, на другой рассматриваемой медали (см. илл. 1) знаки медальеров отсутствуют.
Интересно, что на аверсе (см. илл. 1) орденская лента в нижней части имеет загиб образца 1732 г., тогда как на шульцевском аверсе загиб на орденской ленте образца 1730 г. – такой же, как на орденской ленте на рисунке медали из коронационного альбома Анны Иоановны. Это обстоятельство вероятнее всего свидетельствует о том, что аверс (см. илл. 1) готовился позже, чем шульцевский экземпляр. То есть, скорее всего, этот аверс готовился после 1734 г., когда А. Шульц уже не был в состоянии готовить штемпельный материал. Ещё в 1732 г. руководитель Монетной канцелярии М. Г. Головкин писал: «от медальера Шульца плода ожидать нечего, ибо оный и сам состояния слабого и трудиться никогда не хочет, только что больше в пьянстве находится»[6].
При сравнении между собой двух реверсов (см. илл. 1 и 6), видно, что надпись «коронована в москве дня 28 апреля 1730» на первом реверсе исполнена с применением литерных пуансонов. Это хорошо видно при сравнении двойных букв «К», «Р», «А», особенно буквы «Я». Эта же надпись на шульцевском реверсе (см. илл. 6) исполнена без применения литерных пуансон, то есть более архаичным способом. Данное обстоятельство также является свидетельством более позднего происхождения реверса, представленного на иллюстрации 1. А наличие на реверсе (см. илл. 1), в начале круговой легенды, специфической буквы «б» (возрождённой в 1736 г.) даёт возможность полагать, что коронационная медаль (см. илл. 1) была изготовлена в районе 1737 г. на ММД, а автором реверсной стороны является (как и в случае с шульцевским реверсом) – Лукьян Дмитриев.
ᴥᴥᴥᴥᴥ
Ссылки на литературу:
[1]Смирнов М. И. «Со знаком СПб». Тольятти, 1994. – С. 9;
[2]Уздеников В. В. «Монеты России 1700-1917». Изд. 3. М., 2004;
[3]Уздеников В. В. «Монеты России XVIII – начало XX века». М.,1994. – С. 83 и 87.;
[4]Вел. Кн. Георгий Михайлович. « Монеты царствования императрицы Анны Иоанновны». Спб., 1901. – С. 76;
[5]Уздеников В. В. «Монеты России XVIII – начало XX века». М.,1994. – С. 89
[6]Вел. Кн. Георгий Михайлович. « Монеты царствования императрицы Анны Иоанновны». Спб., 1901.
Казбек Темираев